Третий выстрел - Страница 60

К оглавлению

60

Я вышел из больницы как раз к похоронам Луки. Пришло множество народу: люди шоу-бизнеса, актеры, певцы, конферансье. Явились и журналисты, но Марчелло настоял, чтобы полиция держала их на расстоянии. Они попытались взять у меня интервью, но я здоровой рукой зашвырнул микрофон за ограждение. Журналисту это явно не понравилось, и он наверняка черт знает что напишет завтра. Но меня это все уже не волновало.

Я шел за гробом рядом с Марчелло.

– Мне сказали, что тебе удалось не уснуть под сильной дозой снотворного, – сказал он.

– Преимущество бывшего алкоголика. Не хочешь, а научишься держаться на ногах, несмотря ни на что. Но так, как в тот день, я чувствовал себя только однажды. Угадай когда.

– Сдаюсь.

Мы поравнялись с Катериной, шедшей под руку с адвокатом. Бастони подмигнул мне, что совсем не соответствовало обстановке. Катерина сделала вид, что меня не узнала. А может, это мне было нечего ей сказать. Пока нечего.

– На репетиции спектакля с Лукой на телевидении, когда я приклеивал бороду. То же ощущение, один в один. Я даже будто снова пережил тот вечер, пока старался не дать себя убить.

– Странно.

Мы молча вошли на территорию кладбища. Луку должны были кремировать. Теперь уже окончательно.

– Слушай, Марчелло, мы на освященной земле, и ты не можешь соврать. Лука хотел играть спектакль со мной или один? Ответ объяснил бы множество вещей. Например, бутылку виски со снотворным на моем столике в гримерке.

Марчелло глядел вдаль:

– Какая теперь разница?

– Ты прав, никакой.

– Знаешь, – сказал он вдруг, – куча народу все время спрашивает о тебе. Я давно подумываю вернуть тебя на сцену.

– Да брось ты!

– Это моя работа. Я агент и привык ловить шанс на лету. Да и ты уже достаточно вошел в форму, и скалкой тебя теперь не убьешь.

– Это был топорик для разделки мяса, с чугунной ручкой. Я же когда-то изображал повара, не забывай об этом.

– Представь себе, не забыл. Более того, думаю, что мог бы начать снова.

– Брось, я тебе уже сказал.

– Увидимся скоро за ужином. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Пари?

Мы подошли к печам. Кортеж остановился, и гроб опустили в узкую нишу. Из-за больной руки я не мог присоединиться к тем, кто его нес, и наблюдал со стороны, как Лука принимал последние в своей жизни аплодисменты.

Занавес.


(пер. О. Егоровой.)

Андреа Камиалери
Слишком много недоразумений

1. Предыстория

Он

Бруно Коста – техник телефонной компании, из тех, кто ставит новые линии или по вызову жильцов устраняет в квартирах неисправности.

У коллег этот симпатичный тридцатипятилетний здоровяк слывет человеком надежным и щедрым.

Постоянной девушки у него нет, он считает, что еще не время заводить серьезные отношения, но до женщин чрезвычайно падок и ценит свободу маневра.

Живет один в маленькой квартирке в Монделло, в пяти минутах езды от Палермо. Квартира вообще-то принадлежит родителям, но они вот уже пять лет как уехали на родину, в Барчелону Поццо ди Готто, что в провинции Мессина. Там живет их замужняя дочь с двумя детьми, и бабушка с дедом решили перебраться к внукам. Так Бруно досталась квартира, которую он содержит в почти маниакальной чистоте и порядке.

Друзей у Бруно немного. По вечерам, если он не слоняется по улицам или не сидит в кино с очередной девушкой, предпочитает остаться дома и почитать хороший роман (он знает в них толк, вкус у него врожденный) или посмотреть хороший фильм по спутниковому каналу.

Кроме чтения у Бруно есть еще одно тайное увлечение: любопытничать. Может же он позволить себе увлечение?

Каждый раз, когда его посылают в какую-нибудь квартиру с проверкой, он непременно задает себе вопросы: что за люди здесь живут, какие у них отношения? И пытается найти ответы на эти вопросы по еле уловимым признакам.

Такое любопытство абсолютно невинно – в отличие от дьявола Асмодея, срывавшего крыши с домов, чтобы подглядывать за людскими жизнями и коверкать их, Бруно тактичен и осторожен. О том, что ему удается увидеть в чужих домах, он размышляет в одиночку, по вечерам, прежде чем приняться за очередной интересный роман. И эта маленькая слабость – единственный порок нашего героя.

Она

Ее зовут Анна Дзанки, ей чуть-чуть за тридцать, она броская элегантная блондинка из порядочной миланской семьи.

В юности она закончила факультет венгерского языка и литературы. Почему венгерского? В детстве зачитывалась романами Кёрменди и Зилаи. После окончания учебы год провела в Будапеште, совершенствуясь в языке.

Вернувшись домой, вышла замуж за своего кузена, блестящего молодого инженера из очень богатой семьи, тоже миланской. Служебные интересы мужа привели их в Палермо. Обе семьи просто мечтали об этом браке, однако продлился он не больше года. Муж оказался отъявленным бабником, и Анна взбунтовалась против ежедневного унижения.

После развода она приобрела изящную квартиру в центре Палермо и живет в ней одна, переводит с венгерского и консультирует во многих издательствах. В результате развода мужа обязали выплачивать внушительные алименты.

Печальный опыт супружества сделал из Анны убежденную холостя́чку. Она тщательно избегает любовных приключений, даже мимолетных, а пустоту, образовавшуюся внутри, маскирует под маской высокомерного безразличия. Живет затворницей, редко принимая приглашения кого-нибудь из подруг. Занимается, пишет статьи о любимой литературе. Имеет заветную цель: победить в университетском конкурсе и получить место на кафедре.

60